22 мая 2024 г. в Адвокатскую палату Республики Дагестан поступило заявление адвоката Темирханова Эльдара Шахрутдиновича (реестровый номер в Реестре адвокатов РД 05/1395) о неправомерных действиях сотрудников отдела полиции г. Буйнакска по недопуску адвоката к своему подзащитному.
В частности, в заявлении указывается, что 18 мая 2024 г. адвокат Темирханов Э.Ш., осуществляющий по соглашению защиту Кудиясулова К.М., явился в отдел полиции г. Буйнакска для выполнения своих профессиональных обязанностей (ордер имеется в уголовном деле). На проходной отдела полиции, сотрудник дежурной службы потребовал от адвоката сдать мобильный телефон, обосновав свои неправомерные действия устным указанием начальника отдела полиции и письменных указаний руководства МВД по РД. В связи с тем, что адвокат отказался сдавать телефон, сотрудник полиции не допустил его в здание отдела полиции для исполнения своих профессиональных обязанностей.
В свою очередь, адвокат обжаловал действия сотрудников полиции прокурору г. Буйнакска и обратился в Адвокатскую палату РД с настоящим заявлением.
По данному факту Президент АП РД, председатель Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов Акиф Бейбутов обратился к Прокурору РД Эпп В.И. и Министру внутренних дел по РД Магомедову А.М. с просьбой рассмотреть данное обращение, проверить законность действий сотрудников отдела полиции по г. Буйнакску требованиям законодательства РФ и принять меры по недопущению впредь нарушений профессиональных прав адвокатов на осуществление квалифицированной юридической помощи своим подзащитным.
В своем обращении Акиф Бейбутов указал, что недопуск адвоката в отдел полиции для осуществления своих профессиональных обязанностей является незаконным действием сотрудников полиции, так как в соответствии со ст. 48 Конституции РФ каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый (подозреваемый) в совершении преступления, имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения.
Конституционным судом РФ неоднократно было разъяснено, что положения законодательства представляют право явившемуся адвокату-защитнику того лица, в отношении которого проводятся процессуальные действия, присутствовать при их проведении, а на должностное лицо, производящее указанное действия, возлагают обязанность обеспечить безусловную возможность осуществления этого права, в данном случае – путем допуска явившегося защитника. Кроме того, обязанность обеспечить безусловную возможность осуществления права на защиту возложена законом и должностными инструкциями на лиц, осуществляющих руководство органом дознания, в данном случае на начальника отдела полиции г. Буйнакска.
Из буквального толкования ст. 6 ФЗ от 31.05.2002 N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и п. 7 ч. 1 ст. 53 УПК РФ следует, что адвокат-защитник вправе самостоятельно фиксировать с помощью технических средств информацию, содержащуюся в материалах дела, в том числе снимать копии с материалов уголовного дела. Данное право адвоката корреспондирует обязанности должностных лиц, осуществляющих следственные действия предоставить ему возможность пользоваться своими техническими средствами для реализации прав.
Судебной практикой по рассмотрению административных исков адвокатов по аналогичным ситуациям установлено, что ведомственные инструкции, тем более устные указания руководства о пропускных режимах в административных зданиях и охраняемых объектах системы МВД РФ разработаны для служебного пользования сотрудниками полиции, и не распространяются на адвокатов, следующих в здание полиции для оказания юридической помощи подзащитным.
Обязанность по соблюдению государственной и иной охраняемой законом тайны при оказании юридической помощи установлена для адвокатов п. 6 ч. 3 ст. 6 ФЗ от 31.05.2002 N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" которая гласит, что адвокат вправе фиксировать (в том числе с помощью технических средств) информацию, содержащуюся в материалах дела, по которому адвокат оказывает юридическую помощь, соблюдая при этом государственную и иную охраняемую законом тайну.
Вопросы охраны государственной тайны, обеспечения безопасности и антитеррористической защищенности объектов органов внутренних дел урегулированы соответствующими законами, не содержащими запрет для адвокатов на пронос своих технических средств для фиксации следственных действий в отношении их подзащитных.
Более того, Конституционный суд РФ в постановлении № 21-П от 25.05.22 г. по делу «О проверке конституционности пункта 25 части 1 статьи 13 Федерального закона «О полиции» в связи с жалобой гражданина И.Н.Фролова» указал, что анализ Федерального закона «О полиции», равно как и иных федеральных законов, свидетельствует, что в системе действующего правового регулирования они – в отличие от части первой статьи 18 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», прямо запрещающей защитнику проносить на территорию места содержания под стражей технические средства связи, а также технические средства (устройства), позволяющие осуществлять киносъемку, аудио- и видеозапись, – не содержат каких-либо статей (норм), ограничивающих проход адвокатов, оказывающих юридическую помощь по уголовным делам, в занимаемые органами внутренних дел административные здания с соответствующими техническими средствами, в том числе с мобильными телефонами, имеющими функции аудио- и видеофиксации, а также выхода в информационно- телекоммуникационную сеть «Интернет».
Конституционный суд РФ также указал, что придание оспариваемому законоположению в системе действующего правового регулирования иного смысла, допускающего необоснованное воспрепятствование проходу адвокатов – вопреки их правомочиям, связанным с оказанием гражданам в установленном федеральным законом порядке юридической помощи по уголовным делам, – в административные здания органов внутренних дел с мобильными телефонами, имеющими функции аудио- и видеофиксации, а также выхода в информационно-телекоммуникационную сеть «Интернет», приводило бы к произвольному, не имеющему законных оснований, ограничению конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи, чем вступало бы в противоречие со статьями 15 (часть 2), 48 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
