qr code
23.08.2017

Адвокатура Дагестана

Кузнецов Алексей Валерьевич

Становление адвокатуры в Дагестане неразрывно связано с постепенным формированием на его территории органов российской администрации, в первую очередь судебных. Процесс этот шел небыстро, так как, во-первых, он начался в условиях продолжающейся Кавказской войны (1816-64), а во-вторых, в ситуации, когда система управления самой Российской империи проходила процесс довольно радикальной перестройки, вызванной реформами 1860-х – 70-х годов. Важно также отметить, что, несмотря на то, что империя уже накопила к этому времени довольно богатый опыт колонизации окраин, единства в понимании того, как должны выглядеть органы местного управления этими территориями, не наблюдалось.

Общие принципы российской судебной политики на Кавказе

Еще в конце XVIII века, при вхождении в состав российского государства Восточной Грузии методом «проб и ошибок» на этой территории проводилась реформа органов суда. Первоначально их пытались переделать по весьма далекий от идеала российский образец, однако этот тип суда с присущими ему крайней забюрократизированностью, коррупцией и другими «приятными» моментами, вкупе с нежеланием грузин отказываться от имеющейся у них системы, опирающейся на Уложение царя Вахтанга VI – свод законов, представляющий собой кодификацию глубоко укоренившихся в обществе обычаев. В результате, назначенный Александром I наместником князь Цицианов так оценивал ситуацию в своем рапорте царю в феврале 1804 года: «Сколько препон в судопроизводстве гражданском, сколько странных распрей между князьями грузинскими и капитан-исправниками единственно от того, что они привыкли соразмерять важность начальства по важности лица, ими повелевающего; что слово «закон» не имеет для них никакого смысла и что они стыдятся повиноваться капитан-исправнику, родом и чином незнатному. Для них все странно, для нас все ново, недостаток переводчиков усугубляет затруднение – судья и проситель не понимают друг друга и оба остаются недовольными… Сколь ни справедливо то уважение, что нужно когда-либо сближать нравы их <местных жителей - А.К.> с российскими узаконениями, но дабы совершенно успеть в сем предположении, я думаю, что законы долженствуют изгибаться по нравам, ибо сии последние едиными веками или насильственными способами преломляются <выделено мной – А.К.>»[1]. После этого Цицианов высказывает ряд предложений, суть которых сводится к тому, что необходимо не торопиться с перенесением российских судебных порядков на грузинскую почву и максимально соотноситься в решении гражданских и уголовных дел с местными обычаями и менталитетом грузинского народа.

Этот тезис был одобрен и, в результате за последующие полвека удалось постепенно встроить правовое пространство Грузии в общероссийское, что позволило в начале правления Александра II распространить на эту территорию действие российского законодательства, а через некоторое время реформировать суд на основании Судебных уставов 1864 года. При этом любопытно отметить, что Тифлисская судебная палата (в состав которой войдет и Бакинский и Владикавказский судебные округа, к которым будет относиться территория современного Дагестана) была создана уже 1 января 1868 года – четвертой по счету в Российской империи, сразу после Петербургской, Московской и Харьковской.

Особенности региона (многонациональность и многоконфессиональность населения, многовековые споры из-за территории, глубоко укоренившиеся родовые обычаи и т.п.) привели к тому, что деятельность судебных учреждений на территории палаты осуществлялась с определенными значительными отличиями от общероссийской системы. Например, для дел мировой подсудности апелляционной инстанцией был не съезд мировых судей, как в других округах, а окружной суд, а кассационной – не Сенат, а судебная палата. Кроме того, у судов округа Тифлисской палаты имелись функции, не свойственные другим судам Российской империи – они рассматривали споры о межевании земель и ведали вопросами опекунства.[2]

Судебная система Дагестана после Кавказской войны

Ситуация с судебными учреждениями в Дагестане, который в 1860 году в виде Дагестанской области, подразделявшейся на 11 округов, окончательно вошел в состав Российской империи, была в известном смысле сложнее описанной выше на примере Грузии: если традиции и законодательство последней, при всех отличиях от российских, все-таки имели христианскую религиозно-культурную основу, то здесь завоевателям пришлось столкнуться со спецификой исламского мира. В частности, это выразилось в том, для функционирования судебной системы, хоть отдаленно напоминавшей российскую, не было, казалось, ни малейшего фундамента. Вопросы гражданского права (имущественные споры, наследство, семейные взаимоотношения и т.п.) решались на основании норм Корана в шариатском суде, вопросы уголовно-правового характера – на основании адатов – норм обычного права доисламской эпохи. Последние существовали преимущественно в виде устной традиции и, естественно, никак не были кодифицированы (хотя нам известны сборники дагестанских адатов, в том числе и довольно старинные; однако широкая распространенность их, особенно в небольших сельских общинах находится под большим вопросом). Если нормы шариата были более-менее общеисламскими (хотя толкование их могло сильно зависеть от местных традиций), то нормы адата имели сугубо локальную, родовую природу. Основным источником такого права являлся прецедент, каковым становились решения третейского судьи или сельского суда. Как указывает современный исследователь вопроса, «Особенная разбивчивость адатов по отдельным местностям замечается в Дагестане: кроме партикулярных систем адатов по каждому округу в отдельности, существуют еще «частные» адаты в каждом «обществе», а нередко и в отдельных аулах округа… В XIX веке в Дагестане действовало около 60 партикулярных систем адата».[3]

Если добавить к этому отсутствие владеющих местными языками российских чиновников и напряженную обстановку после недавно закончившейся длительной войны, то становится очевидным, что задача создания и развития на территории Дагестана российских судебных учреждений представлялась практически нерешаемой.

Исходя из вышеописанных трудностей было принято решение сохранить устоявшиеся формы судопроизводства. B «Положении об управлении Дагестанской областью» постановлено: «§28. Судопроизводство в Дагестанской области отправляется: 1) по военно-уголовным законам – в Комиссиях Военного Суда, учрежденных при разных частях Дагестанских войск, 2) по общим законам Империи, уголовным и гражданским (с применением их в потребных случаях к изъятиям, для Закавказских уроженцев постановленным), – в Дагестанском Областном Суде и 3) по адату и шариату и по особым правилам, постепенно составляемым, на основании опыта и развивающихся в них потребности (правила эти будут относиться собственно до туземцев)»[4].

В каждом округе учреждались суды. В состав суда входил шариатский судья (кади) для разбора дел по шариату и депутаты для решения дел по адату. Депутаты избирались населением по одному от каждого наибства (района), входящего в состав округа. Председательство в окружном суде было возложено на начальника округа, и в случае равенства мнений депутатов по делу его голос был решающим. Судебные заседания были гласными, протокол не велся, в специальные книги записывались только решения. Венчал эту систему Дагестанский народный суд, в состав которого назначались по выбору командующего войсками в области 3 кади и 7 депутатов из числа самых уважаемых жителей области. Он рассматривал апелляции на решения окружных судов и по первой инстанции – дела особой важности, передаваемые командующим войсками области.

Рассмотрение незначительных дел было предоставлено картам (мировым судьям), которые на основании существовавших обычаев избирались в каждом селении из уважаемых людей, хорошо знавших адаты. Их решения могли быть обжалованы в окружном суде.

Контроль российских властей за деятельностью судебных учреждений выражался не только в том, что командующий войсками назначал судей Народного суда, а начальники округов председательствовали в судах окружных, но и в том, что последние обязаны были следить за тем, чтобы не возникало противоречия между решениями судов и «общим духом российских законов», а также «видам правительства». Они могли приостанавливать исполнение таких решений до окончательного заключения командующего войсками. Кроме того, некоторые составы преступлений были изъяты из юрисдикции дагестанских судов и входили в компетенцию военных судов; к ним относились измена, бунт, явное неповиновение начальству, разбой и похищение казенного имущества[5].

Для чиновников русской администрации и иных русских людей учреждался обычный для России суд (Дагестанский областной), о котором говорилось: «Ведомству его принадлежат: 1) по градоначальству Дербентскому и по управлению портовым гор. Петровском дела уголовные, дела по части совестного суда и гражданские, решение коих превышает власть Дербентской городской полиции и начальника портового гор. Петровска; 2) уголовные дела по преступлениям лиц гражданского ведомства, временно проживающих в укреплениях, штаб-квартирах и вообще в районе военных округов, и дела по спорам и тяжбам этих лиц между собою; 3) совершение крепостных актов на всякую сумму, выдача свидетельств на залог недвижимых имуществ и свидетельствование всякого рода актов и 4) надзор за опеками над имением и сиротами жителей Дербентского градоначальства, портового гор. Петровска, дворян и чиновников, служащих и временно проживающих в прочих частях Дагестана».[6]

Рождение присяжной адвокатуры в Дагестане

После проведения в России судебной реформы система местных дагестанских судов осталась по большому счету неизменной, а «русский» суд был реформирован в соответствии с общими положениями. В результате, территория северного Дагестана вошла во Владикавказский, а центрального и южного - в Бакинский судебный округ Тифлисской судебной палаты.

Несмотря на определенную изолированность «русского суда», он все-таки должен был учитывать местную специфику. Кроме того, с течением времени русское присутствие в Дагестане расширялось (это было связано в первую очередь с хозяйственно-экономическими интересами империи), контакты русских с местным населением ширились и это не могло не найти выражение в росте дел (в первую очередь, гражданских), рассматриваемых мировыми судами и окружным судом, где сторонами становились местные жители. Все это требовало появления профессиональных адвокатов из числа местных жителей, которые стали бы своеобразным «мостиком» между населением Дагестана и судебной системой Российской империи. Основная трудность заключалась в том, что к присяжным поверенным закон предъявлял достаточно высокие квалификационные требования: кандидаты должны были иметь высшее юридическое образование и не менее пяти лет прослужить по судебному ведомству или состоять помощником присяжного поверенного. Разумеется, по целому ряду причин уроженцам бедной мусульманской национальной окраины было предельно трудно получить подобное образование и должность на государственной службе. Тем не менее, находились люди, которым удавалось одолеть эти крутые ступени.

Вероятно, первым дагестанцем, ставшим профессиональным адвокатом, можно считать Башира Керимовича Далгата, родившегося в 1870 г. в даргинском селе Урахи в семье узденя, прекрасно знавшего арабский язык и культуру, и неоднократно избиравшегося шариатским судьей – кадием. Рано осиротевшего мальчика воспитал дядя - известный дагестанский врач Магомед Магомедович Далгат, первый человек с Северного Кавказа, получивший высшее образование в Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге и в Швейцарии - определивший племянника в Ставропольскую классическую гимназию на специальный пансион для детей-горцев. После её окончания, проявивший в период обучения яркие способности в сочетании с редким трудолюбием и интересом к родной культуре, Башир Далгат поступает в Санкт-Петербургский университет – первоначально на физико-математический факультет, но уже через год понимает, что его больше привлекают общественные науки, и переводится на юридический, который с отличием заканчивает (случай не уникальный среди российских присяжных поверенных: например, великий адвокат Н.П.Карабчевский сначала поступил на естественный факультет того же Петербургского университета, но тоже через год перевелся).

Став в конце XIX в. присяжным поверенным, он постоянно выступал в суде, специализируясь в первую очередь на земельных спорах (напомним, Тифлисская судебная палата имела в этом вопросе особые полномочия). Известно, что он неоднократно бесплатно защищал бедных крестьян. Так, например, он сумел отстоять права крестьян сел. Берикей Дагестанской области на недра общественных земель, что оспаривались казной после открытия там залежей нефти (первое глубинное бурение в Дагестане началось в 1893 г. вблизи трех сел, в том числе и села Берикей; к 1900 г. в Дагестане было уже 9 действующих буровых скважин, из них 2 в Берикее; большинство дагестанских скважин принадлежало государству, которое сдавало их в аренду частным предпринимателям). Башир Далгат выиграл и другое нашумевшее дело, заставив казну выплатить крестьянам компенсацию за земли, отобранные у них под строительство Дагестанской ветки Владикавказской железной дороги, успешно вел в суде защиту общественных и земельных прав крестьян сел Губден, Гапцах и других сел Дагестана[7].

Бывший, как и многие дореволюционные адвокаты, человеком демократических убеждений, присяжный поверенный Далгат принимал активное участие в защите участников революционных волнений 1905-07 гг. На Северном Кавказе одним из центров антиправительственного движения в годы Первой русской революции стала Владикавказская железная дорога. В 1906 г. в ряде городов прошли судебные процессы участников революционных волнений. Б.Далгат принимал участие в таких процессах в Грозном и Минеральных Водах.

Адвокатская деятельность, которой Б.Далгат занимался во Владикавказе (в этом городе он прожил большую часть своей взрослой жизни) оказалась не главным занятием его жизни. Он был в первую очередь выдающимся лингвистом и этнографом, разработчиком первого даргинского алфавита на латинской основе.

Ещё будучи учеником старших классов Ставропольской гимназии, Башир Далгат в родном селе Урахи записывает материалы по обычному праву даргинцев, ставшие его первым научным трудом. В 1887 г. эту рукопись содержанием около 200 страниц он посылает в Отдел этнографии Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии в Москве и получает одобрение. Позднее работу Б. К. Далгата «Обычное право даргинцев в прошлом» (к сожалению, пока не опубликованную) активно использовал проф. М. М. Ковалевский, ссылаясь на неё неоднократно в своем труде «Закон и обычай на Кавказе».

Б.К. Далгат, занимаясь изучением обычного права и родового строя, подготовил в соответствии с различными Программами этнографических исследований того времени ряд научных трудов: «Обычное право даргинцев в прошлом», «Первобытная религия чеченцев и ингушей», «Материалы по обычному праву ингушей», «Родовой быт у чеченцев и ингушей», «Обычное право и родовой быт народов Дагестана», которые по своей научной обстоятельности и общественной значимости представляют исторические документы эпохи из жизни обозреваемых им народов Кавказа.

В советское время Б.Далгат активно применял свое юридическое образование в интересах новой власти: был членом Владикавказского окружного народного суда, заведовал отделом юстиции в Назрановском округе, руководителем юридической службы ДагВЦИКа, одним из авторов дагестанской конституции.

Еще одним известным дагестанским дореволюционным адвокатом был Рашид-Хан Забитович Капланов (1883-1937), сын кумыкского князя. Он окончил юридический факультет Парижского университета Сорбонна. В 1910-1913 гг. преподавал в Стамбульском университете, в школе по Гражданским делам (Мектеби-Мулкийе) государственное право, в школе Политических наук — конституционное право, а затем вернулся на родину и в период 1913-17 гг. был помощником присяжного поверенного и регулярно выступал во Владикавказском окружном суде. В 1918-1919 гг. министр внутренних дел Горской Республики.

Еще один кумык, Тажутдин Алибекович Пензуллаев, сын кадрового офицера, отличившегося в составе русских войск во время Кавказской войны и дослужившегося до генерал-майора, также был помощником присяжного поверенного. В недолгий период существования Северо-Кавказской демократической республики (октябрь 1918 - май 1919 г.) занимал пост министра юстиции. В 1920-21 гг. молодой врач Михаил Булгаков, занесенный нелегким ветром Гражданской войны во Владикавказ, напишет для местного театра пьесу на местном материале, которая с успехом будет представлена зрителям в мае 1921-го. С подачи доброго знакомого Булгакова адвоката Б.Р.Беме его консультантом и в определенной мере соавтором станет Тажутдин Пензуллаев: «Он, (Тажудин) называл мне характерные имена, рассказывал обычаи, а я сочинял фабулу – сюжетную основу. Он – тоже. И жена (Айзанат Аджаматова) подсаживалась и давала советы. Тут же я убедился, что они оба гораздо более меня способны к литературе. Но я не испытывал зависти…».

Как совершенно справедливо отмечают современные исследователи, «…благодаря мерам, принимаемым правительством, кавказской администрацией, местным начальством, а также личным усилиям самих горцев к началу XX в. на Северном Кавказе появляется первое поколение юридической интеллигенции, включая присяжных поверенных. Они получили прекрасное образование, отлично владели русским языком и профессией, использовали полученные знания для защиты прав и интересов населения, в том числе горцев. Сфера деятельности присяжных поверенных, как и всей горской интеллигенции, была обширной и выходила далеко за узкие рамки профессии. Многие занимались просветительством, публицистикой, наукой, культурой. Их мнение учитывалось при проведении реформ в крае (не только в судебно-правовой сфере), в вопросах его обустройства. Юристы приняли активное участие в политических событиях начала XX в., в создании национальной государственности горских народов, работали в советских государственных, правоохранительных и судебных органах»[8].

При этом надо заметить, что число адвокатов, работавших при Владикавказском и Бакинском окружных судах даже к концу существования Российской империи было сравнительно невелико – по 20-30 человек (помощников незначительно больше). Смягчить остроту проблемы доступности квалифицированной юридической помощи призван был институт частных поверенных. Государство в свое время (институт был юридически оформлен в 1874 г.) признавало, что этот шаг сделан «не от хорошей жизни». Требования к частным поверенным были несравненно ниже (например, не было обязательным даже наличие юридического образования, и его имело менее половины таких «адвокатов 2-го сорта»); суд, к которому были приписаны такие защитники, мог (но не обязан был) проверить их компетентность в правовых вопросах. Частные поверенные представляли интересы своих клиентов только при определенном суде, в отличие от присяжных, которые могли без специального разрешения вести дела в любом суде империи. В принципе, они были продолжением печально известного института дореформенных ходатаев, метко называемых юристами «подпольной адвокатурой». В основном они занимались гражданскими делами. Однако в ситуации, когда присяжных, полноценных адвокатов не хватало, частные поверенные нередко оказывались для небогатых людей «спасательным кругом». Так, например, в 1890-е годы на всю Россию прославился частный поверенный Сарапульского окружного суда (современная Удмуртия) Михаил Ионович Дрягин, начавший квалифицированно защищать крестьян-удмуртов, обвиненных в ритуальном убийстве, бившийся за них в двух сенатских кассациях и триумфально завершивший это дело уже в паре с великим Карабчевским.

На Северном Кавказе частные поверенные составляли, по-видимому, немаловажную часть адвокатуры. В том же Владикавказском окружном суде их всегда было больше, чем присяжных: в 1890 – 14 против 8, в 1900 – 19 против 17, в 1910 – 60 против 27.[9]

Одним из таких частных поверенных был уроженец г.Дербента, азербайджанец Касум-бек Гайдаров, выходец из местной аристократической семьи, окончивший Бакинское реальное училище и юридический факультет Московского университета, который в период с 1900 по 1912 гг. исполнял обязанности старосты Дербента. Благодаря его усилиям в городе были открыты реальное училище, женская гимназия, целый ряд других учебных заведений, городская больница, отделение банка, Дагестанский комитет виноградарства и виноделия Императорского Московского общества сельского хозяйства, созданы приют для малолетних детей, городское попечительство о бедных, попечительство о народной трезвости, общественное призрение, имеющее целью «оказание помощи лицам, которые по болезни, старости и иным причинам лишены возможности добывать себе пропитание личным трудом», богадельня, попечительство о бедных учениках. Ему обязан город профессиональной пожарной командой, началом мощения улиц, первыми уличными фонарями и многим другим[10].

Первые годы после революции

В 1917 г. Декретом «О суде» №1 от 22 ноября (5 декабря) 1917 г. была упразднена адвокатура. Пункт 3, в частности, гласил: «Упразднить доныне существовавшие институты судебных следователей, прокурорского надзора, а равно и институты присяжной и частной адвокатуры… В роли же обвинителей и защитников, допускаемых и в стадии предварительного следствия, а по гражданским делам – поверенными, допускаются все не опороченные граждане обоего пола, пользующиеся гражданскими правами».

С 1917 г. по 1920 г. во Владикавказе, наряду с другими профсоюзами, действовал Владикавказский профессиональный союз юристов, который в обстановке меняющейся власти (с февраля 1919 по март 1920 территория Терской области контролировалась Добровольческой армией белых) оказывал некоторую правовую помощь населению. Им было учреждено Консультационное бюро, где дежурные члены союза составляли нуждающимся в помощи прошения и другие документы.

Согласно Декрету о суде №2 от 20 февраля 1918 г. «При Советах Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов учреждается коллегия лиц, посвящающих себя правозаступничеству как в форме общественного обвинения, так и общественной защиты. В эти коллегии вступают лица, выбранные Советами Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов. Только эти лица имеют право выступать на суде за плату». Таким образом, была создана первая организация советской защиты и представительства. Положением о народном суде РСФСР, утвержденным Декретом ВЦИК от 30 ноября 1918 г., коллегии правозаступников были преобразованы в коллегии защитников, обвинителей и представителей сторон в гражданском процессе. К концу июня 1920 г. Коллегия защитников по г. Владикавказу насчитывала 7 человек (в том числе Б.К.Далгат).

Состоявшийся в январе 1922 г. IV съезд деятелей юстиции РСФСР высказался за создание адвокатуры как самоуправляющейся организации, действующей под общим руководством и контролем НКЮ РСФСР, а на местах — губернских исполнительных комитетов Советов. III сессия ВЦИК IX созыва обсудила представленный Наркоматом юстиции РСФСР проект закона об адвокатуре и Декретом от 26 мая 1922 г. утвердила Постановление об адвокатуре, в котором были кратко сформулированы наиболее принципиальные моменты новой организации адвокатуры, получившей название «Коллегии защитников». Вместе с тем было указано, что деятельность коллегии защитников регулируется особым Положением. Такое Положение было утверждено НКЮ РСФСР 5 июля 1922 г. Оно явилось прообразом положений о коллегиях защитников в других союзных республиках. В Положении фиксировалось, что члены коллегии защитников состоят при совнарсудах. В целях повышения деловой квалификации лиц, вступающих в коллегию, к ним предъявлялись требования стажа работы не менее двух лет в органах советской юстиции (судьи, следователя, члена коллегии отделов юстиции, консультанта, правозаступника) или сдачи испытания на знание советского законодательства. Как гарантия независимости, членам коллегии защитников запрещалось работать в государственных и частных учреждениях и на предприятиях; исключение допускалось для лиц, избранных в Советы и иные общественные организации, и профессорско-преподавательского состава юридических вузов. Члены коллегии защитников каждой губернии или области на общем собрании избирали президиум коллегии, заслушивали его отчеты, а также обсуждали общие вопросы коллегии: отчисления в ее фонд, порядок оплаты труда адвокатов, план юридических консультаций, которые должна была коллегия организовать, и иные вопросы. Президиум коллегии защитников ведал приемом в коллегию и исключением из ее состава, контролировал работу членов коллегии, рассматривал дисциплинарные проступки членов, организовывал юридические консультации. Вознаграждение за ведение дела определялось, по общему правилу, по взаимному соглашению заинтересованного лица и члена коллегии. В то же время для рабочих и служащих устанавливалась такса. Предусматривались случаи бесплатной защиты, возмещение расходов по которым производилось за счет фондов коллегии. С каждого полученного вознаграждения за ведение гражданского или уголовного дела защитник отчислял три процента в фонд коллегии. Положение специально обязывало всех членов коллегии участвовать в консультациях, работе в которых придавалось большое значение; она признавалась одной из главных форм с целью практически реализовать дело широкой юридической помощи населению. На основе Декрета ВЦИК об адвокатуре и Положения НКЮ РСФСР о коллегиях защитников во второй половине 1922 г, в РСФСР в губерниях и областях были образованы коллегии защитников, на их съездах избраны президиумы, образованы юридические консультации.

18 августа 1922 г. Народный комиссариат юстиции Горской Республики организовал Коллегию правозащитников при Горсовнарсуде. В Коллегию было принято 27 человек.

Вошедшие в коллегию адвокаты были утверждены Коллегией Совнаркома Горской Республики, а затем, 15 сентября 1922 года - Наркоматом юстиции. Эту дату по праву можно считать днем рождения дагестанской адвокатуры.


[1] Акты, собранные кавказской археографической комиссией. Тифлис, 1868. Т.2. С.45-46

[2] См., например: Курас Татьяна. Тифлисская судебная палата. «Власть». 2012. №11. С.192

[3] Мусаева А.Г. Характерные черты адатного права у горцев Дагестана. «Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки». 2014. № 10-1. С. 244.

[4] Акты, собранные кавказской археографической комиссией. Тифлис, 1904. Т.12. С.435.

[5] Подробно об организации «горских судов» в Дагестане см. Халифаева А.К., Джалилов Ш.Н. К 150-летию судебной реформы 1864 года: из истории судебной власти дореволюционного Дагестана. «Судебная власть и уголовный процесс». 2014. №3. С.285-291.

[6] Акты, собранные… Т.12. С.436.

[7] См. Далгат Э.М. Незаурядная личность // Сборник «Материалы круглого стола «Проблемы генеалогии и этнонимики народов Северного Кавказа». Нальчик, 2015. С.25.

[8] Арсанукаева М.С., Биттирова Т.Ш. Присяжные поверенные из горцев и их роль в развитии правовой культуры народов Северного Кавказа (вторая половина XIX – начало ХХ века). «Правовая культура», 2015. №3. С.37-38.

[9] Зозуля И.В. Организация защиты в окружных судах Российской империи на рубеже XIX-XX вв. «Научные проблемы гуманитарных исследований». 2010. №5.

[10] Сайт газеты «Дагестанская правда»


Адвокатам

Учеба адвокатов, стажеров, помощников. Участие в бесплатной юридической помощи..


Перейти »

Претендентам

Памятка претенденту. Предоставляемые документы. Перечень вопросов..


Перейти »

Гражданам

Бесплатная юридическая помощь. Порядок обжалования действия (бездействия) адвокатов..


Перейти »